Уже несколько лет подряд мы плодотворно сотрудничаем с отделом опеки и попечительства Управления образования администрации Кольчугинского района. Готовя материалы, мы раз за разом все глубже знакомимся с работой этого отдела. Перед глазами наших читателей уже прошли житейские драмы, в основе которых чаще всего лежит алкоголь, картины морального упадка и социального сиротства, а также истории со счастливым завершением – усыновления, улучшения материальных и жилищных условий детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Мы бывали в гостях в этих вновь созданных семьях и старались передать читателю отблеск их непростого, полного самоотверженного труда и тревог, но все-таки счастья. Теперь же мы отправляемся туда, где на счастливый исход ситуации пока можно лишь надеяться, лишь работать на него, не ожидая скорого результата – в рейд по неблагополучным семьям. Такие мероприятия проводятся сотрудниками отдела опеки и попечительства еженедельно. Их цель – проконтролировать, как выполняют свои родительские обязанности те, кто по какой-то причине уже состоит на учете, как «неблагополучный». Мы отправляемся в один из плановых рейдов, но есть и экстренные, когда по сведениям, поступившим в отдел опеки, необходимость вмешаться в семейную ситуацию оказывается очень острой. Тогда они, а также сотрудники полиции, представители социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних выезжают немедленно.

«Когда поедете, обратите внимание на одну особенность, — говорит заведующий отделом опеки и попечительства Валентина Николаевна Орешникова, напутствуя меня перед рейдом. – Везде, где живут наши люди, есть особенный запах — тошнотворный, специфический запах то ли неблагополучия, несчастья, то ли неопрятности…Наши подопечные живут в разных домах и на разных улицах, а запах этот везде один и тот же, его уже даже в подъезде ощущаешь. Почему так? Двадцать лет работаю, а все не могу для себя эту загадку разрешить».

Мои спутники и проводники в этом мероприятии – ведущий специалист отдела и опеки и попечительства Полина Владимировна Дмитриева, заведующая отделением профилактики социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних (СРЦН) Юлия Николаевна Петухова, социальный работник СРЦН Анна Витальевна Кретова. Часть пути вместе с нами пройдут инспектор ОДН ОМВД Анна Владимировна Саминь, а также сотрудник полиции.

В микроавтобусе, на котором нам предстоит объезжать все намеченные на этот день адреса, ведется оживленное обсуждение тех семейных ситуаций, которые раз за разом привлекают к себе внимание сотрудников отдела опеки и полиции. В нем то и дело мелькают недавние драки, побои, пьянки, долги, полицейские протоколы о драках, побоях и пьянках. Тяжело и думать о том, что невольными свидетелями всего этого становятся дети. Полина Владимировна и Анна Витальевна, поглядывая на меня, улыбаются: «Вы шокированы? Ничего, покатаетесь с нами, увидите все это собственными глазами».

Всего в этот день мы объехали семь или восемь адресов. По понятным причинам мы не можем дать подробной информации о проживающих здесь людях – мы верим, что они хотят изменить свою жизнь к лучшему. Но не рассказать об увиденном нельзя…Итак, никаких лиц, никаких фамилий, только небольшие зарисовки с натуры.

Среди тех, кого мы посетили в тот день, одна семья поразила особенно. Наверное, тем, что в ней сконцентрировалось все, чего мы хотим для своих детей менее всего — ужасные условия проживания, грязь, беспорядок, нищета. Семья состоит из двадцатилетней мамы и трех ее ребятишек в возрасте от трех лет до пяти месяцев. Сразу бросается в глаза крайняя запущенность жилища: на грязном окне, сквозь которое почти ничего не видно, отсутствуют занавески, обои, явно недавно поклеенные, уже оборваны тут и там, потолок – серая бетонная плита. Холодильник неопрятен и почти пуст. Из еды, предназначенной специально для детей, на столе лишь пачка дешевой молочной смеси. У противоположной стены детская кроватка. Постельное белье в ней отсутствует, лежит лишь тонкий не первой свежести матрасик и грубое шерстяное темно-серое одеяло вроде тех, что дают в поездах дальнего следования, и с которыми стараешься как можно меньше соприкасаться. На кровати рядом на засаленной подушке без наволочки сидит улыбающийся трехлетний малыш. В коляске, стоящей посреди комнаты, спит пятимесячная девочка. Никаких игрушек, кроме мохнатой лошадки-качалки, в комнате не видно. Пока я оглядываюсь по сторонам в поисках третьего ребенка, серое одеяльце в кроватке начинает шевелиться и из-под него показывается сначала крошечная голая ножка, а потом и голова с сонными глазками. Малыш нашаривает в складках одеяла пустую бутылочку и принимается ее сосать, с интересом разглядывая взрослых. А взрослые заняты непростым разговором. Из него узнаем, что ситуация в этой семье не меняется уже давно, несмотря на то, что все внешние условия способствуют ее улучшению: мать малышей получает на их содержание со всеми полагающимися ей от государства льготами около тридцати тысяч рублей ежемесячно, их уже ждет новая квартира, есть возможность бесплатно посещать детский сад. Но вот беда: банковскую карточку заблокировали, паспорт мама потеряла, а соседи, регулярно ссужающие ее деньгами, говорят, что по ночам она посещает клубы, оставляя маленьких сыновей и дочь одних.

Объезжаем другие адреса. Несмотря на разгар рабочего дня, взрослые почти все дома, многие выглядят заспанными, усталыми. И везде сотрудники отдела опеки расспрашивают взрослых примерно об одном и том же: есть ли деньги и питание для детей, есть ли работа, когда прекратится злоупотребление спиртным, и в доме появятся, наконец, порядок и чистота. Участники рейда в курсе всех мелочей жизни своих подопечных. Обязательно звучит вопрос: «Чем помочь?» Помогут найти работу, наладить отношения с банком, полечиться, собрать документы. В этих беседах невольно обращают на себя внимание интонации хозяев дома – оправдывающиеся, извиняющиеся. Иногда чуть грубоватые и это даже радует, ведь так хочется хоть от кого-то из них услышать, что они сами нашли в себе силы взяться за ум и не нуждаются более ни в чьей опеке и помощи. Да, говорят они, мы все исправим, подлечимся, уберемся, найдем работу. Но не сейчас, а чуть позже, через неделю, через месяц, после двадцатого…Кажется, что они чувствуют собственное бессилие как-то изменить ситуацию, выбраться из ловушки, в которую загнали себя сами. Они настолько подавлены, что даже не удивляются появлению среди старых знакомых из числа сотрудников отдела опеки и полиции нового человека с фотоаппаратом, не интересуются, кто я и почему делаю снимки. Кое-кто, впрочем, придя в себя после нескольких дней алкогольного дурмана и предчувствуя наш визит, принимается наводить в доме порядок и с гордостью показывает нам чистые комнаты и готовый борщ на плите. Да, подобные рейды проводятся регулярно, поэтому «нежданные гости» уже никого не застают врасплох, их участников впускают в дом беспрепятственно. Быть может, именно благодаря этим постоянным визитам некоторые родители пытаются контролировать себя, и ситуация в семьях, пусть не полностью и не надолго, но меняется к лучшему.

Валентина Николаевна предлагает мне описать свои чувства в связи с увиденным. Пожалуй, основное чувство здесь – стыд! Острый стыд перед этими детьми за то, что мы, взрослые, дав им жизнь, вынудили их с первых же дней проживать ее в антисанитарии и нужде, быть свидетелями, а то и жертвами пьяных дебошей и драк. И так ли уж важно, что не именно я или эти молодые энергичные женщины, пригласившие меня сопровождать их в рейде, виновны в этом? Мы, взрослые, самой природой назначенные вести за руку своих детей, оберегать их, отводить от беды, виноваты в том, что рука эта оказалась ненадежной и грязной. Другое чувство – бессилие, ведь если эти люди сами не захотят привести свою жизнь в порядок, общество не сможет дать их детям полноценную кровную семью.

Возвращаемся назад. В салоне микроавтобуса вновь идет оживленное обсуждение – на этот раз всего увиденного и возможных мер помощи. Громких фраз не говорят — ни о долге, ни о морали, ни о том, куда катится мир и куда смотрит правительство. Говорят о том, куда позвонить, чтобы помочь найти работу для А, с кем переговорить, чтобы поскорее выправили новый паспорт для В, как выписать направление к специалисту для больного ребенка С. И вот оно, третье мое чувство – надежда! Надежда, что неиссякаемая энергия, оптимизм и отвага моих сегодняшних спутников и их коллег смогут, в конце концов, остановить это неуклонное движение вниз и дать детям шанс спать в чистой постели, досыта есть и идти по этому миру за руку с надежными и любящими родителями.