Не стало Нины Петровны Максимовой

Сегодня кольчугинцы проводили в последний путь Нину Петровну Максимову – замечательного врача, редкой души человека. Она лечила пациентов не только с помощью знаний и опыта. Она лечила их своей добротой, интеллигентностью и деликатностью. Сейчас такие врачи – большая редкость.
В 2016 году в нашей газете был опубликован большой материал Натальи Лушиной о Нине Петровне Максимовой. В нем доктор Максимова рассказала о выборе профессии, о годах работы и о том, что ничего никогда не проходит даром… В память о Нине Петровне мы публикуем выдержки из этого материала.

«Родом я из Судогды. Моя мама по профессии фельдшер, много лет проработавшая старшей сестрой инфекционного отделения районной больницы. Поэтому часть своего детства я прожила с родителями на территории такого отделения в небольшом поселке под Судогдой. Конечно, в детстве для нас с сестрой эта территория была огромным миром уютных уголков, цветущих кустов и деревьев, а вовсе не больничных корпусов и палат с больными…»
Еще школьницей она мечтала скорее начать работать. Но где? На местной ткацкой фабрике, где класс однажды побывал на экскурсии, ей очень не понравилось, поэтому она решила пойти по стопам мамы и поступила во Владимирский медицинский техникум. Завершив учебу, которая, кстати, пришлась ей по душе, юная медсестричка пошла не в инфекционное отделение, где работала мама («Только не туда – меня там ребенком знали!»), а в терапию. Однако человек, который помог Нине Петровне окончательно определиться со своим профессиональным путем, работал именно в инфекционном. Это доктор Ангелина Ивановна Волженкова – представитель медицинской интеллигенции, исключительно знающий врач, всегда корректная, подтянутая, со вкусом одетая женщина. На нее молодая медсестра, а потом и коллега, стремилась быть похожей.
Спустя два года Нина Петровна вновь вернулась на студенческую скамью. На этот раз в Горьковский медицинский институт, на вечернее отделение факультета лечебного дела – на целых семь лет. Днем работала, чтобы освободить родителей от трат, связанных с ее обучением. Пожалуй, эта работа – в предоперационном блоке онкодиспансера, с умирающими, в детской поликлинике, расположенной в другом конце города, – дала ей в плане профессиональной закалки и практического опыта очень многое. Она долго не могла определиться с интернатурой, но когда на пятом курсе началось знакомство с инфекционными заболеваниями, она, по ее выражению, «влюбилась» в них после первых же лекций!
…В Кольчугино молодой врач попала в 1975 году, можно сказать, случайно: «Название привлекло!» Во время распределения ей было предложено на выбор два места работы – Александров и Кольчугино. От Александрова она отказалась из-за неподходящих условий проживания, а Кольчугино привлекло и наличием Дворца спорта, и комнатой в общежитии, и даже березняком вдоль владимирской дороги… Работала сначала цеховым терапевтом, а затем заведующей терапевтическим отделением…

«Но я продолжала думать об инфекционном отделении. Почему? Прежде всего, потому, что эта работа – благодарная. Зачастую имеешь дело с очень тяжелыми больными, от которых, тем не менее, быстро получаешь отдачу. Например, вчера привезли человека в тяжелейшем состоянии, а сегодня наутро смотришь – он уже встал, зубы почистил, улыбается».
Впрочем, о ее любви к инфекционным заболеваниям знали все, поэтому, как только освободилось место заведующей инфекционным отделением, а это случилось в 1981 году, его сразу предложили Нине Петровне.
В первый же год работы молодой заведующей пришлось иметь дело со вспышкой брюшного тифа, позже она столкнулась с сыпным тифом, со СПИДом, с подозрениями на холеру, а уж тяжелейших случаев дизентерии, дифтерии и различных видов гепатита было не счесть. Время от времени, во время вспышек инфекционных заболеваний, когда в отделении не хватало мест, больных распределяли по другим отделениям и корпусам, приходилось работать в экстренных условиях. Но наиболее сложных больных она всегда брала на себя.
«Работа в инфекционном отделении показала, что хороший инфекционист должен быть сведущим в педиатрии, кардиологии, хирургии и, прежде всего, в гастроэнтерологии — так тесно связаны эти направления медицины. Большинство наших пациентов – это так называемые диагностические больные, которые задерживаются у нас на стадии постановки дифференцированного диагноза, которым в итоге может оказаться все, что угодно, даже инфаркт. Поэтому я регулярно ездила на учебу. Чаще всего, в Боткинскую больницу – и как инфекционист, и как гастроэнтеролог».
Она никогда не стремилась решать судьбу больного, не разобравшись в его диагнозе досконально. Поэтому если чего-то не знала, всегда обращалась за помощью к специалистам-смежникам. И всегда завидовала врачам, имевшим возможность работать в команде, делиться своими наблюдениями, гипотезами. Ей же чаще всего приходилось быть с заболеванием один на один.

К 2004 году Нина Петровна ощутила, что груз ответственности, взятый ею на себя, становится все тяжелее – пора было подумать и о себе, о своем здоровье. Сказались и утраты близких людей, внезапно последовавшие одна за другой. Она вновь вернулась к работе в поликлинике – на этот раз в качестве гастроэнтеролога. Затем были пять лет работы в «Биоритме» — здесь преимуществами стал гибкий график и большее количество свободного времени, которое можно было проводить с близкими.
«Приходит время, когда врач должен подумать не только о здоровье пациентов, но и своем собственном. Ведь врач, я считаю, должен не только своим поведением, но и видом вселять в больного уверенность в выздоровлении, оптимизм. А если он сам сидит на приеме нездоровый, вымотанный, делающий бесконечные усилия, чтобы вникнуть в его состояние, то каков будет результат от его работы?»
О минувших годах медицинской практики Нина Петровна сказала так:
«Даром не проходит ничто – ни мучительные поиски диагноза, ни бессонные ночи в долгих раздумьях о том, все ли сделано, не упущено ли чего, ни лихорадочные усилия, когда находишься в центре эпидемии. А молниеносные течения гепатита В – знаешь, что ни я не спасу, ни другой врач не спас бы, но на душе всегда тяжело, когда теряешь больного… Такая уж работа – только с холодным умом к ней нельзя подходить, волей-неволей многое приходится через себя пропускать. Но я не жалуюсь, мне всегда нравилась моя работа!»
Действительно – Нина Петровна уже одним своим видом и тоном разговора умела вселить в пациента надежду на выздоровление. И не случайно, даже когда она вынуждена была принимать в Юрьев-Польском, кольчугинцы поехали к ней туда. И она снова лечила, спасала, меньше всего думая о себе, своем собственном здоровье…
Ничто не проходит даром. Добрая паять о Нине Петровне Максимовой осталась в сердцах спасенных и вылеченных пациентов, в сердцах ее родных, друзей и коллег.

Памяти Нины Петровны Максимовой

Когда уходит человек
Не надолго, а навсегда,
Когда судьбою прерван век,
Летит его душа туда,
Где нет земных страстей, сует,
Определявших жизни суть,
И лишь один небесный свет
Ей обозначит вечный путь.
Там нет ни мира, ни войны,
И мы не знаем, что там есть.
Не прилетит оттуда весть
И не откроют тайну сны.
Но если ты не делал зла,
По мере сил творил добро,
Мы верим, что душе тогда
Там будет ясно и тепло.
А ты у нас такой была,
Коллега, друг, прекрасный врач.
Мы вспомним добрые дела,
Весны прервав прощальный плач.
Мы вспомним, скольким ты спасла
Здоровье, знаний не тая,
Что лучше всех лекарств была
Улыбка добрая твоя.
И благодарности людской
Предела нет, забвенья нет.
Душе твоей – вечный покой.
А нам – её незримый свет.

Нина Фоменко
10.04.2022

Понравился материал? Поделись с друзьями!
Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии