В прошлом году впервые в Кольчугине был отменен митинг памяти жертв политических репрессий. У часовни на Ленинском поселке не смогли собраться люди, чьи родные и близкие были репрессированы в тридцатые и сороковые годы прошлого столетия. Каждый год вместе с этими людьми к часовне приходил кольчугинский священник отец Онуфрий. Совершал литию по погибшим, говорил важные и нужные для всех собравшихся слова. Но не все знают, что отец Онуфрий приходил к часовне не просто как священник: Олег Иосифович Ковалев тоже был репрессирован. В далеком 1980 году он был осужден на два года общего режима за «клевету на советский государственный и общественный строй». Нет, он не устраивал пикеты, не работал на западные спецслужбы. Вся его «вина» заключалась в том, что он был потомком «врага народа», исповедовал православную веру и был знаком с известными в стране правозащитниками…

«Враг народа» из Ферганы

Так вышло, что клеймо «врага народа» было на Олеге Иосифовиче еще до рождения. Его мама Евдокия Ивановна, была дочерью «врага народа» — дедушку Ивана Онуфриевича расстреляли в 1939 году на Соловках. Евдокия Ивановна была в положении, когда ее муж Иосиф Теофилович Георгадзе, занимавший в Батуми высокую должность, опасаясь за свою карьеру, в 1952 году отправил супругу из Грузии в Узбекскую ССР. Евдокия Ивановна под своей девичьей фамилией Ковалева должна была начать новую жизнь в Фергане.
Но религиозные устои и прошлое матери не давали покоя властям. Евдокию Ивановну продолжали вызывать в органы и изводить допросами.
Много лет спустя, общаясь с прокурором, Олег Иосифович горько пошутит, что первое чувство несправедливости и обиды за маму испытал, еще будучи в ее утробе.
Мальчик многое понимал и видел сам: «Яркий эпизод из детства. Учительница говорит детям: «Давайте, дети, всем классом скажем: Бога нет». А я не говорю. В то время детям с малых лет делали атеистическую прививку. Нужно было быть октябренком, пионером, комсомольцем, активистом, безбожником. Никаких церквей не было, все было закрыто, переломано. А учительница знала, кто я такой, семью нашу знала. И вот как-то раз после урока она говорит: «Вас, дети, я отпускаю, а мы с Олежкой пойдем в город закупать канцелярские товары для школы». Все ушли, а мы пошли – вместе со мной завуч школы и классная руководительница. Я тогда уже умел хорошо читать и увидел, что на здании в центре города, к которому мы пришли, было написано «Прокуратура». Откуда я знал тогда, что это за прокуратура? Прокурор завел меня в свой кабинет и начал расспрашивать: кто к вам ходит, кого ты знаешь, о чем говорят?»

На своем первом в жизни допросе мальчик понял: его маму подозревают в чем-то нехорошем, но ведь она ничего нехорошего не делает. Вернувшись домой, он рассказал ей обо всем, и мама поделилась с сыном: к ней на работу в туббольницу тоже приходили чекисты и допрашивали ее. В 1963 году Евдокии Ивановне Ковалевой был предъявлен иск «О лишении родительских прав». И они с сыном в срочном порядке покинули Фергану. Начались мытарства по разным республикам: Киргизии, Таджикистану… В Киргизской горной деревне мальчик вынужден был прятаться под кроватью – лишь бы их не разлучили с мамой… В Таджикистане ради учебы в русскоязычной школе он каждый день ездил на автобусе за много километров. «Так началось мое скитание. Детское. Я это все запомнил!» — говорит отец Онуфрий.

Письмо министру Гречко

Находясь в скитаниях по республикам, Олег Иосифович рано начал работать – надо было помогать маме. В результате он получил пятый разряд моториста, дизелиста широкого профиля. Освоил сельхозтехнику. И когда пришло время идти в армию, его зачислили в престижные инженерные войска в Ленинград. Способности рядового Ковалева сразу оценили командиры. Но из Киргизии за ним уже тянулось клеймо «антисоветчика». Замполит в глаза называл его антисоветским элементом. Поэтому когда пришло время принимать армейскую присягу, Ковалев отказался: «А зачем? Я же враг народа!». Можно себе представить, какой это был смелый шаг. Но благодаря уникальным техническим навыкам парня оставили в покое. Из Питера его отправили в командировку в Североморск. Его даже допускали в секретный бункер управления Северным флотом, где налаживали электрооборудование. Как специалист высокого класса, он объездил с инженерной частью весь Кольский полуостров. А накануне выборов в Верховный Совет рядовой Ковалев спровоцировал новое ЧП – отказался участвовать в выборах: «Я враг народа, на каком основании буду выбирать руководство?» Смириться с тем, что из-за клейма «врага народа» была разрушена жизнь его семьи, его детство и юность, он не мог.
Начались новые допросы, его возили с конвоем на беседы из части в часть. В одной из них, под названием Высокая, однажды побывает и академик А.Д. Сахаров – оттуда его повезут на испытание атомной бомбы на Новой Земле. Это весьма символичное совпадение, учитывая, что отец Онуфрий позже познакомится с академиком.
Политическое давление на парня усиливалось, и он написал письмо министру обороны Гречко и начальнику штаба Советской Армии Епишеву: я родился в СССР, учился, работал, так почему меня сопровождает клеймо «врага народа»? Этим письмом Олег Иосифович Ковалев объяснял свой протест – отказ принимать присягу, участвовать в выборах. Удивительно, но письмо дошло до адресатов. И рядового Ковалева оставили в покое. А зарвавшиеся «замполиты» получили нагоняй.

Тюрьма

Полученная неприкосновенность окрылила Олега Иосифовича. После армии он съездил на родину отца, в Грузию. Отца уже не было в живых, но удалось повидаться с родственниками. В эти годы у него появилось много новых знакомств, он активно общался с правозащитниками и диссидентскими организациями, поддерживал знакомство с А.И. Солженицыным, стал доверенным лицом правозащитника Владимира Андреевича Шелкова, которого академик Сахаров называл одним из «величайших христианских гуманистов» столетия. В 1978 году В.А. Шелков был арестован в Ташкенте. Правозащитник А.Д. Сахаров приехал на суд, но его не впустили. Шелков в возрасте 83 лет (!) был приговорён к пяти годам лишения свободы в исправительно-трудовом лагере. Не удивительно, что подобные знакомства не могли сойти с рук молодому правозащитнику Ковалеву – государство объявило его во всесоюзный розыск. Нелегальное положение и жизнь вдали от столицы, в союзных республиках не помогли. Приближалась Олимпиада-80, власти зачищали антисоветчиков. Под эту «зачистку» попал и Олег Иосифович Ковалев: 19 августа 1980 года он был арестован, а затем осужден на два года общего режима за клевету на советский государственный и общественный строй.
Наказание отбывал в тюрьме в Фергане. С ним вместе сидели представители мусульманского духовенства, отбывающие срок за обучение детей Корану – богоборчество тогда распространялось на все религии. Они оказывали Олегу Иосифовичу большую поддержку, несмотря на то, что он был православным человеком. Часто в тюрьму к нему приходили и представители КГБ на беседу, даже передавали какие-то продукты. И при этом выговаривали ему: «Не успели тебя посадить, а уже вражеские голоса об этом сообщили». «Зла на них не держу, это была их работа, — говорит отец Онуфрий. – Когда-то наших новомучеников на допросах и избивали, и убивали, но ко мне относились, можно сказать, на всех «кулюторных правах»».

Кстати, спустя многие годы жизнь расставила все по своим местам, и священник поддерживает теплые отношения с теперь уже вышедшими в отставку чекистами.

Путь православия

Освободившись, Олег Иосифович не оставил правозащитную деятельность. По-прежнему поддерживал контакты с людьми, которые «мозолили глаза» власти. Получил заочное образование по специальности инженер-механик, работал в Ташкентском аэропорту. Но при этом понимал, что его путь – другой. И сделал свой главный выбор в жизни – поступил в Ташкентскую духовную семинарию. Большую роль в этом сыграло знакомство с Владыкой Львом, управляющим всей православной общины в Средней Азии. Он стал духовным наставником будущего священника.
«Мама с детства приучала к чтению Священного писания, бабушка была регентом в сельской церкви. Библию знал очень хорошо, поэтому учеба в семинарии давалась легко», — вспоминает отец Онуфрий. Во время учебы он, благодаря своей специальности и высокой квалификации водителя, работал в Среднеазиатской епархии водителем-механиком, а потом и референтом у владыки Льва и владыки Владимира.
Был делегатом на международной конференции по проблемам Средней Азии и Казахстана «Бишкек-92» «Права человека и судьбы нации».

В то время он уже женился, родились дети. А в Средней Азии начались гонения на русских, и Олег Иосифович вместе с семьей в 1994 году переехал в Россию, в город Кольчугино.

На кольчугинской земле

В декабре 1995 года в Успенском Кафедральном соборе города Владимира владыкой Евлогием Олег Иосифович Ковалев был рукоположен в диаконы. Начал служение в Свято-Покровском храме города Кольчугино. А в сентябре 1996 года рукоположен владыкой Евлогием в священники в Кресто-Воздвиженском храме села Снегирево. С ноября 1996 года отец Онуфрий (а тогда еще отец Олег) – клирик Свято-Покровского храма города Кольчугино.
Отец Онуфрий с большой благодарностью вспоминает владыку, который впоследствии оказал большую помощь в восстановлении Свято-Успенского храма села Лялино, настоятелем которого отец Онуфрий был с августа 1997 года, и Свято-Казанского храма села Завалино, настоятелем которого он был с мая 2004 года.
В 2000 году случилось несчастье – на 39-м году жизни скоропостижно скончалась супруга отца Олега – матушка Анна. Священнику пришлось одному поднимать троих детей.
В 2005 году Олег Иосифович Ковалев был реабилитирован. Все эти годы он поддерживал контакты с семьей А.И. Солженицына, и когда тот умер в 2008 году, отец Онуфрий был на его отпевании в Москве. Он хранит фотографии, на которых он запечатлен рядом с Дмитрием Медведевым, Беллой Ахмадулиной, архимандритом Тихоном Шевкуновым и, конечной, супругой и сыном А.И. Солженицына.
В 2011 году в Юрьев-Польском Свято-Никоновском Введенском мужском монастыре отец Олег принял монашеский постриг с именем Онуфрий, владыка Евлогий оставил его после пострига настоятелем Завалинского храма.
Все эти годы отец Онуфрий является членом Кольчугинской Ассоциации жертв политических репрессий.

Думать о тех, кто остался

«Вот пришло то время, когда уже всё… Передал отцу Сергию храм», — говорит отец Онуфрий. Мы беседуем у него дома, из которого он уже выходит довольно редко из-за состояния здоровья. Оно очень пошатнулось после того, как сгорел дом священника на улице Полины Осипенко. И все-таки к тому страшному пожару священник отнесся со смирением: «Господь меня освободил от всего этого хозяйства, я по своей воле не переехал бы никогда оттуда». И вообще, отец Онуфрий благодарен Господу за все, что с ним произошло – и плохое, и хорошее. За тот жизненный опыт, который он получил. «Мои уши слышали, мои очи видели, мои руки осязали. Я очень благодарен Богу за участие в событиях, к которым не всякий имел доступ. Мою жизнь от всяких уклонов сохранила правозащитная деятельность, потому что на правозащитников в то время смотрели так же, как на священников, подвижников», — говорит он.
На него самого и его дети, и его духовные чада до сих пор смотрят как на подвижника и учителя, несмотря на то, что отец Онуфрий вышел «за штат». Дети постоянно навещают, большую радость приносят внуки, а их у отца Онуфрия восемь!
Вот и сегодня, во время нашей встречи, к нему пришла дочь Настя – отцу нужна постоянная забота и уход. А сам отец все чаще жалуется на проблемы с памятью и шум в голове. И грустно вздыхает о своих близких людях и духовных чадах: «Сколько поуходило в мир иной!»

«Думай о тех, кто остался!» — говорит ему Настя.
Прошлое, какое бы они ни было, у человека не отнять. Отец Онуфрий прошел путь, предначертанный ему Господом Богом, — с честью, смелостью и открытым сердцем. Принял все, что было послано свыше. И остался верен выбранному пути.